Поговорю с тобой. Куда побежал?!
Утащила с КолдФеста. Ибо 
Есенинов вокруг меня пруд пруди
Автор любезно позволил публикацию) И автор вполне себе верно Гесклей описал. Я согласна
Правда, я вполне себе домосед
Заявка: Соционика. Гексли | Есенин. "Ты не обращаешь на меня внимания и я тебе не интересен, но я все равно тебя люблю, чертов идиот".
Пишет Гость:
Есенинов вокруг меня пруд пруди Автор любезно позволил публикацию) И автор вполне себе верно Гесклей описал. Я согласна
Правда, я вполне себе домоседЗаявка: Соционика. Гексли | Есенин. "Ты не обращаешь на меня внимания и я тебе не интересен, но я все равно тебя люблю, чертов идиот".
Пишет Гость:
13.04.2010 в 23:50
1072 слова.
Автор не претендует на вхарактерность Гека, хотя писал почти с натуры.
читать дальшеНа кухне очень тихо - слышится лишь тиканье настенных часов да ровное капанье воды из не до конца закрытого крана; тяжелые капли стучат о керамику раковины, издавая один и тот же звонкий звук. Кого-то он свел бы с ума, но вряд ли Еся, чересчур увлеченного разглядыванием медленно разгорающейся ночи за окном. На лице - выражение крайней задумчивости, подушечки пальцев барабанят по краю чистой пустой пепельницы, рядом лежит пачка сигарет.
Есенин не смотрит на часы, но, когда стрелка перемещается на цифру 12, ровно минута в минуту, он открывает полупустую пачку, вытряхивает папиросу и закуривает, блаженно затягиваясь сизым дымом - глаза его подергиваются мутноватой пеленой наслаждения. Растянутое мгновение запрещенного никотинового экстаза дает ему возможность любоваться чернильным мраком, пронизанным звездами, с позиции истинного художника, хотя он давно уже не может ничего ни нарисовать, ни написать. Нет вдохновения, Муза снова провела день где-то с чужими - развлекается, должно быть, не может жить без компании и общества. И уж куда ей сидеть с печальным Есем и лечить его творческий кризис! Фильтр сигареты сминается в тонких пальцах, мысли окрашиваются во все более темные тона, и вот даже приятная горечь табака становится невыносимой - добровольно загнавший себя в темноту пустой кухни Есь злится. Он не умеет злиться, но доказывает себе обратное - резким движением тушит окурок в пепельнице, яростно комкает несколько пустых листков бумаги, кидает ручку на другой край стола и встает, чтобы поискать себе что-нибудь из алкоголя.
Во всех шкафчиках - бутылки из-под дорогой выпивки, которую иногда дарят его сожителю: Гексли запретил ему пить дешевое и эффективное, да и вообще запретил пить, если честно. И курить. И гулять в одиночестве по ночам, хотя Есенину это так нравится. При этом сам он считает нормальным для себя проводить сколько угодно времени вне дома и видеться с оравой друзей, все новых и новых, и потом возвращаться и рассказывать обо всем этом. В такие моменты Гек напоминает небольшой эмоциональный тайфун - он размахивает руками, почти кричит, и печально созерцающий его затуманенным взглядом Есь всегда мечтает немного уменьшить уровень громкости сожителя и попросить его говорить помедленнее.
Обидно осознавать раз за разом, что тебя воспринимают как забавное арт-приложение к и без того насыщенной эмоциями жизни - радостно вдохновляют на писательство и художества, но относятся все-таки как к забавному домашнему зверьку и скучающим тоном тянут "Я не люблю, когда у тебя плохое настроение", если у Еся очередные творческие сложности. А их у него хватает с головой: порой достаточно просто выпить недостаточно сладкий кофе с утра - и все, день испорчен, стихи не идут. Только вот почему-то жизнерадостный Гек, предпочитающий говорить обо всем, чем угодно, кроме их взаимоотношений, не понимает одной простой вещи - замкнутого и ранимого Есенина надо время от времени приласкать и сказать, какой он хороший и любящий. Конечно, заметна связь "трагическая неразделенная любовь = стимул для прилива фантазии", но и она работает не в ста процентах случаев.
Иногда Есю хочется тепла и ласки, он смотрит преданными глазами на нагулявшегося до отвала Гека - а тот начинает очередную беседу с "А знаешь, сегодня один мой друг.." или "Ну вот опять на работе.." или "Ой, как у меня все устало, пожалей меня". Он любит внимание и очень любит себя, и Есенин послушно кивает, тихо и робко намекает про то, что у него тоже все не очень хорошо, но успокаивает сожителя и ухаживает за ним, пока Гек не засыпает - сладко как ребенок, без задних ног, еще под впечатлениями от прожитого дня. Час-другой после этого Есь лежит рядом, после поднимается и уходит на кухню - записывать размышления и рефлексировать по поводу своей ненужности и бесполезности.
Кап-кап. Кран продолжает течь, но его никто никогда нормально не закручивает, и бардак в квартире тоже было бы здорово время от времени убирать. Есь ходит туда-обратно, так и не найдя спиртного и зная, что добром не закончится, если Гексли, встав попить воды, почувствует запах алкоголя и найдет мирно посапывающего сожителя, положившего голову на стол.
В час ночи приходит идея написать бесчувственному Геку проникновенное письмо - вдруг тот утром прочитает его и задумается больше, чем на пять минут, о том, что стоит обратить внимание не только на себя, но и на того, кто его действительно любит? В руках появляется отброшенная до этого в сторону ручка, листочки, улетевшие пару минут назад в пепельницу, расправляются и разглаживаются под тонкими артистическими пальцами, и черновик начинается с обиженного:
"Ты не обращаешь на меня внимания.."
В тоне подобной первой фразы - и упрек, и жалостливость, и нежная чувствительность задетого Еся. Сразу хочется погладить себя по голове и похвалить за то, как тонко переданы глубинные эмоции.
"..и я тебе не интересен.."
А вот это уже не очень здорово - как-то по-женски, что ли. Есенин хмурится, теребит край листочка, растирает по светлой скатерти рассыпавшийся сигаретный пепел и думает. В голову приходят совершенно посторонние мысли - сколько он всего пообещал написать для Гека, куда бы сводить избранника (может, планетарий? Звезды - это ведь романтично. Или нет?), что бы показать, с чем бы помочь, чтобы тот мог его порадовать и опять вдохновить.
"..наверное, это безразличие - из-за того, что в последнее время я.."
Зачеркиваем самокопательное высказывание - недовольство нарастает, письмо кажется бестолковым, и продолжение не придумывается; на полях листочка расцветают бессмысленные узоры черными чернилами. Есь вытряхивает пепельницу в окно, прикрывает фрамугу и возвращается в спальню, складывая черновик и пряча в карман. Конечно, еще остается какое-то ощущение неудовлетворенности, недостатка тепла..
Гексли спит, широко раскинув руки и ноги и заняв тем самым почти всю кровать. Рядом - игрушки (детская привычка, избавиться все еще не смог.. да и не хочет), подушка - где-то в ногах, одеяло поперек. А лицо - ей-богу невинное и такое чудесное. Спящий Гек - предел мечтаний: он не кричит, не выражает эмоции чересчур бурно, не терроризирует сожителя.. Есенин присаживается на край постели и проводит кончиками пальцев по его лицу - обида куда-то исчезает, и хочется замереть и не дышать, чтобы случайно не спугнуть его сны.
Шуршит под пальцами в кармане черновик письма, которое Есь не отдаст из рук в руки - но окончание дописывается мысленно, как-то само собой.
"Но я все равно люблю тебя, чертов идиот."
И ведь это правда. И, хотя наутро, в дикую рань, Гексли будет тормошить его, заставляя вставать, и сразу же выливая на него поток информации, и не отвечая на произнесенное хрипло, трогательно и тихо: "Я люблю тебя..", и говоря о посторонних вещах, Есь простит его. Простит за бесчисленных друзей, за умелое прослушивание признаний, за то, что Гек никому так и не сказал, что они, в общем-то, вместе.
Есенин всегда прощает, потому что признает: без этой яркости, шума и энергии его мир станет черно-белым и немым.
Гексли дарит ему краски жизни, безвозмездно и щедро - и это, пожалуй, лучшая замена "люблю тебя" в ответ.
URL комментарияАвтор не претендует на вхарактерность Гека, хотя писал почти с натуры.
читать дальшеНа кухне очень тихо - слышится лишь тиканье настенных часов да ровное капанье воды из не до конца закрытого крана; тяжелые капли стучат о керамику раковины, издавая один и тот же звонкий звук. Кого-то он свел бы с ума, но вряд ли Еся, чересчур увлеченного разглядыванием медленно разгорающейся ночи за окном. На лице - выражение крайней задумчивости, подушечки пальцев барабанят по краю чистой пустой пепельницы, рядом лежит пачка сигарет.
Есенин не смотрит на часы, но, когда стрелка перемещается на цифру 12, ровно минута в минуту, он открывает полупустую пачку, вытряхивает папиросу и закуривает, блаженно затягиваясь сизым дымом - глаза его подергиваются мутноватой пеленой наслаждения. Растянутое мгновение запрещенного никотинового экстаза дает ему возможность любоваться чернильным мраком, пронизанным звездами, с позиции истинного художника, хотя он давно уже не может ничего ни нарисовать, ни написать. Нет вдохновения, Муза снова провела день где-то с чужими - развлекается, должно быть, не может жить без компании и общества. И уж куда ей сидеть с печальным Есем и лечить его творческий кризис! Фильтр сигареты сминается в тонких пальцах, мысли окрашиваются во все более темные тона, и вот даже приятная горечь табака становится невыносимой - добровольно загнавший себя в темноту пустой кухни Есь злится. Он не умеет злиться, но доказывает себе обратное - резким движением тушит окурок в пепельнице, яростно комкает несколько пустых листков бумаги, кидает ручку на другой край стола и встает, чтобы поискать себе что-нибудь из алкоголя.
Во всех шкафчиках - бутылки из-под дорогой выпивки, которую иногда дарят его сожителю: Гексли запретил ему пить дешевое и эффективное, да и вообще запретил пить, если честно. И курить. И гулять в одиночестве по ночам, хотя Есенину это так нравится. При этом сам он считает нормальным для себя проводить сколько угодно времени вне дома и видеться с оравой друзей, все новых и новых, и потом возвращаться и рассказывать обо всем этом. В такие моменты Гек напоминает небольшой эмоциональный тайфун - он размахивает руками, почти кричит, и печально созерцающий его затуманенным взглядом Есь всегда мечтает немного уменьшить уровень громкости сожителя и попросить его говорить помедленнее.
Обидно осознавать раз за разом, что тебя воспринимают как забавное арт-приложение к и без того насыщенной эмоциями жизни - радостно вдохновляют на писательство и художества, но относятся все-таки как к забавному домашнему зверьку и скучающим тоном тянут "Я не люблю, когда у тебя плохое настроение", если у Еся очередные творческие сложности. А их у него хватает с головой: порой достаточно просто выпить недостаточно сладкий кофе с утра - и все, день испорчен, стихи не идут. Только вот почему-то жизнерадостный Гек, предпочитающий говорить обо всем, чем угодно, кроме их взаимоотношений, не понимает одной простой вещи - замкнутого и ранимого Есенина надо время от времени приласкать и сказать, какой он хороший и любящий. Конечно, заметна связь "трагическая неразделенная любовь = стимул для прилива фантазии", но и она работает не в ста процентах случаев.
Иногда Есю хочется тепла и ласки, он смотрит преданными глазами на нагулявшегося до отвала Гека - а тот начинает очередную беседу с "А знаешь, сегодня один мой друг.." или "Ну вот опять на работе.." или "Ой, как у меня все устало, пожалей меня". Он любит внимание и очень любит себя, и Есенин послушно кивает, тихо и робко намекает про то, что у него тоже все не очень хорошо, но успокаивает сожителя и ухаживает за ним, пока Гек не засыпает - сладко как ребенок, без задних ног, еще под впечатлениями от прожитого дня. Час-другой после этого Есь лежит рядом, после поднимается и уходит на кухню - записывать размышления и рефлексировать по поводу своей ненужности и бесполезности.
Кап-кап. Кран продолжает течь, но его никто никогда нормально не закручивает, и бардак в квартире тоже было бы здорово время от времени убирать. Есь ходит туда-обратно, так и не найдя спиртного и зная, что добром не закончится, если Гексли, встав попить воды, почувствует запах алкоголя и найдет мирно посапывающего сожителя, положившего голову на стол.
В час ночи приходит идея написать бесчувственному Геку проникновенное письмо - вдруг тот утром прочитает его и задумается больше, чем на пять минут, о том, что стоит обратить внимание не только на себя, но и на того, кто его действительно любит? В руках появляется отброшенная до этого в сторону ручка, листочки, улетевшие пару минут назад в пепельницу, расправляются и разглаживаются под тонкими артистическими пальцами, и черновик начинается с обиженного:
"Ты не обращаешь на меня внимания.."
В тоне подобной первой фразы - и упрек, и жалостливость, и нежная чувствительность задетого Еся. Сразу хочется погладить себя по голове и похвалить за то, как тонко переданы глубинные эмоции.
"..и я тебе не интересен.."
А вот это уже не очень здорово - как-то по-женски, что ли. Есенин хмурится, теребит край листочка, растирает по светлой скатерти рассыпавшийся сигаретный пепел и думает. В голову приходят совершенно посторонние мысли - сколько он всего пообещал написать для Гека, куда бы сводить избранника (может, планетарий? Звезды - это ведь романтично. Или нет?), что бы показать, с чем бы помочь, чтобы тот мог его порадовать и опять вдохновить.
"..наверное, это безразличие - из-за того, что в последнее время я.."
Зачеркиваем самокопательное высказывание - недовольство нарастает, письмо кажется бестолковым, и продолжение не придумывается; на полях листочка расцветают бессмысленные узоры черными чернилами. Есь вытряхивает пепельницу в окно, прикрывает фрамугу и возвращается в спальню, складывая черновик и пряча в карман. Конечно, еще остается какое-то ощущение неудовлетворенности, недостатка тепла..
Гексли спит, широко раскинув руки и ноги и заняв тем самым почти всю кровать. Рядом - игрушки (детская привычка, избавиться все еще не смог.. да и не хочет), подушка - где-то в ногах, одеяло поперек. А лицо - ей-богу невинное и такое чудесное. Спящий Гек - предел мечтаний: он не кричит, не выражает эмоции чересчур бурно, не терроризирует сожителя.. Есенин присаживается на край постели и проводит кончиками пальцев по его лицу - обида куда-то исчезает, и хочется замереть и не дышать, чтобы случайно не спугнуть его сны.
Шуршит под пальцами в кармане черновик письма, которое Есь не отдаст из рук в руки - но окончание дописывается мысленно, как-то само собой.
"Но я все равно люблю тебя, чертов идиот."
И ведь это правда. И, хотя наутро, в дикую рань, Гексли будет тормошить его, заставляя вставать, и сразу же выливая на него поток информации, и не отвечая на произнесенное хрипло, трогательно и тихо: "Я люблю тебя..", и говоря о посторонних вещах, Есь простит его. Простит за бесчисленных друзей, за умелое прослушивание признаний, за то, что Гек никому так и не сказал, что они, в общем-то, вместе.
Есенин всегда прощает, потому что признает: без этой яркости, шума и энергии его мир станет черно-белым и немым.
Гексли дарит ему краски жизни, безвозмездно и щедро - и это, пожалуй, лучшая замена "люблю тебя" в ответ.
@темы: Для себя;
-
-
27.07.2011 в 23:09А тут такое чудо.